Копьё против мушкета. Старопольское воинское искусство и военная революция. Интервью историка Мирослава Нагельского.
– XVI и XVII века - время распространения огнестрельного оружия. В то время в западноевропейских армиях происходили и более глубокие преобразования, иногда называемые "военной революцией". В чем они заключались?
– Военная революция связана с двумя моментами. Первый - это создание больших, сильных армий, организованных и поддерживающихся государством в противовес рыцарям/дворянам и армиям, состоящих из наемных войск. Эти армии требовали наличия развитых логистики и административного аппарата. Здесь возникает вопрос, до сих пор не решенный - вынудили ли огромные армии создать эффективную государственную бюрократию или, наоборот, они сами являются продуктом этой бюрократии.
Второй столп военной революции- осознанность, стоящая за тактикой, составом и вооружением выставленных войск. Они больше не формировались на основе военных традиций местности, где набирались солдаты, или из наемников из других частей Европы. Правители стали создавать свои армии ещё на бумаге, а затем претворять эти идеи в жизнь, обучая людей "с нуля", а не полагаясь на их природные навыки.
Образцовым примером современной армии XVII в. является шведская. Шведы переняли у голландцев метод оперирования на поле боя небольшими частями - шквадронами, численностью ок. 500 пеших и 300 кавалеристов. Пешие шквадроны объединялись в бригады - каждая из них могла действовать отдельно, как мини-армия, располагавшая пехотой и артиллерией. Кавалерия выстраивалась между пехотными бригадами и на флангах, ее сопровождали отдельные формирования стрелков для огневой поддержки.
В пехоте от 1/2 до 2/3 составляли стрелки, кроме того, вся конница также имела огнестрельное оружие. Это давало ей беспрецедентную огневую мощь, и отдельные шквадроны были специально обучены прикрывать друг друга ружейным огнем. Кроме того, шведы после опыта столкновений с поляками (Кирхольм 1605) вновь стали использовать кавалерийскую атаку с применением холодного оружия, вышедшую из употребления в Западной Европе в XVI веке. Однако вместо копий шведы использовали огнестрельное оружие, из которого стреляли во время атаки за несколько метров до столкновения с противником. Таким образом, они эффективно сочетали в себе преимущества всех видов оружия. Например, при Брейтенфельде (1631 г.) габсбургская армия справилась со шведской пехотой, но была совершенно застигнута врасплох кавалерийской атакой.
Речь Посполитая традиционно располагала отличной кавалерией, которая до середины XVII века превосходила западноевропейскую. Однако во время потопа стало понятно, что она не справляется с грамотным взаимодействием шведской пехоты и рейтар. Первую не удается обойти с фланга благодаря контратакам рейтар, а вооруженные пистолетами рейтары, прикрытые мушкетерами, могли успешно отражать польские атаки. Это грамотное взаимодействие стало фирменным знаком европейского военного дела вплоть до середины XIX века.
– Участвовала ли Речь Посполитая в военной революции?
– В Центральной и Восточной Европе реализация этого процесса столкнулась с большими трудностями. По политическим и экономическим причинам Речь Посполитая не могла позволить себе выставить многочисленную армию. Налоги на нужды войск сейм принимал по необходимости, в результате, ко времени Потопа постоянная армия составляла всего 2-3 тыс. солдат поточной обороны и кварцяного войска, которое набиралось с принадлежащих королю земель. В Речи Посполитой не было мещанства, готового кредитовать корону в экстренных случаях для оплаты новых расходов на армию.
Когда в 1632 году Смоленск был осажден русскими, королю понадобился год, чтобы собрать помощь, а ведь эта кампания считается одной из наиболее грамотных в XVII веке. Помимо финансовых средств, в стране также не хватало мануфактур, производящих огнестрельное оружие в массовых количествах. Мы его импортировали из Нидерландов через Данциг, поэтому всегда возникали трудности при попытках завербовать большое количество пехоты.
Польские правители прекрасно знали о переменах в западноевропейской военной сфере, ведь начало XVII века - это войны со Швецией. Мы переняли многие из современных решений, и ранее упомянутая Смоленская война является ярким примером этого. Тогда мы выставили несколько тысяч пехоты и конницы нового типа, ничем не уступающей западноевропейским аналогам.
Благодаря этому мы успешно воевали с русскими в местности, непригодной для использования кавалерией. Однако мы распустили эти полки после войны. Когда финансовые средства позволяли, польские правители старались набрать как можно больше пехоты иностранного типа, то есть обученной по новейшим методам. Однако обычно они оказывались вынуждены полагаться на очень хорошую польскую конницу.
– Означает ли это, что Речь Посполитая в XVII веке уже была в военном плане отсталым государством?
– Не совсем. Во-первых, специфика войны в Центральной Европе была иной, чем на Западе. Шведы, воюя во время потопа на польских землях, использовали все больше кавалерии относительно пехоты. Организационная структура польской кавалерии была намного проще западноевропейской. Основным подразделением было хоругвь. Ей командовал ротмистр (фактически её создатель) или заменяющий его поручик.
В хоругви служили товарищи со своими почтовыми (обычно шляхтич плюс его слуги). Хоругви на поле боя были объединены в полки, во главе которых стоял полковник. Это было прямое наследие средневековой организации, созданной еще во времена Казимира Великого, то есть 300 лет назад. Но в коннице такая система все-таки зарекомендовала себя, и не было видно необходимости ее менять на гораздо более сложную и дорогостоящую (большее количество офицеров) западноевропейскую систему. Тем более что сложная иерархия была бесполезна при стремительных действиях небольших подразделений, которые были типичны для Речи Посполитой, России и Турции. В области тактических действий кавалерии еще в начале XVII в. шведы учились у поляков, а не наоборот.
Однако вооружение и организация национальной пехоты значительно устарели. Эти подразделения не умели действовать в крупных формированиях, имели низкий моральный дух и подходили скорее только для укомплектования гарнизонов. По возможности вместо нее выставляли пехоту западного образца.
В целом можно сказать, что польские правители понимали перемены, происходящие в военной сфере, и адаптировали те решения, которые были наиболее полезными и возможными для введения в Речи Посполитой. Реальным источником проблем был недостаточный административный аппарат и иная социальная структура, чем в Западной Европе.
Эти факторы не позволили модернизировать польские войска, и в середине XVII века действительно стало видно, что войска Речи Посполитой уступают западным. Поляки и литовцы после Потопа осознавали необходимость перемен. Однако неумелая политика Яна Казимира привела к тому, что дворянский сейм не согласился на государственные реформы. После этого великие победы над турками и русскими создали иллюзию, что все в порядке. Только Северная война 1700-1721 годов во всей красе показала слабость Речи Посполитой.
– Петер Энглунд называет неудавшуюся атаку гусар Полубинского во время Варшавской битвы 1656 года „последними 80 метрами средневековья”. Как вы относитесь к такой строгой оценке польской армии?
– Действительно, эта битва представлена как столкновение двух миров - польской конницы, организованной по средневековым образцам и отменно дисциплинированной шведско-бранденбургской армии нового типа. Это в основном правда. Можно утверждать, что если бы не отсутствие поддержки атакующим гусарам (конники других хоругвей были на обеде), то битву выиграл бы Ян Казимир, командное взаимодействие и дисциплина - те элементы военной революции, которых не хватало польско-литовской стороне.
Однако нужно помнить, что первоначально шведы и русские заняли почти всю страну. Армия Яна Казимира состояла из таких частей, которые можно было создать быстро, то есть в основном из шляхетской кавалерии, которая вооружалась сама. Мы практически не располагали огнестрельной пехотой (чуть более 3 тыс. человек). Я считаю, что сравнение двух армий именно в этот момент явно вредно для Речи Посполитой. Для меня важнее то, с чем мы заканчивали войну со Швецией. В 1659 году у нас насчитывалось почти 20 тыс. современной пехоты. Это реальный показатель прогресса польской армии. К сожалению, материально-финансовая система Речи Посполитой не позволяла постоянно содержать современную армию.
Во времена правления Михаила Корибута и Яна Собеского в военном деле царила стагнация. Введение бердышей на вооружение пехоты и рогатин в панцирной коннице не касалось сути проблемы. Распространилось пагубное чувство могущества, построенное на победах с столь же устаревшей турецкой армией. История не дала Речи Посполитой еще одного шанса на преодоления отставания.
#Польша #Литва
